Русская Америка: от первых поселений до продажи Ал - Страница 9

5. Хотя острожек с российскими людьми и находился, как мы полагаем, на довольно значительном расстоянии от Берингова пролива, на правом берегу в среднем течении реки Коюк, путь к нему из Берингова пролива был хорошо известен эскимосам: он шел по реке Кузитрин, внутренним рекам полуострова Сьюард — в залив Головнина и далее через Нортонов залив — к реке Коюк. При сложности расспросов, по которым географические объекты наносились на карты, присвоение двум разным рекам Аляски одного и того же названия — Хеуверен — вполне объяснимое явление. Надо полагать, не исключена возможность, что эскимосы-информаторы, сообщая о русском острожке на Аляске, называли Хеувереном ближайшую к Чукотскому носу реку (совр. Кузитрин), служившую началом длительного пути из Берингова пролива к реке Коюк, где поселились русские. В представлении же Ивана Кобелева, владевшего чукотским, но не знавшего языка американских эскимосов, наименование «Хеуверен» ассоциировалось с рекой, где находился «острожек с российскими людьми».

Спорная версия о «потерянном русском поселении» на Аляске

Вопрос о Хеуверене изучала американская исследовательница этноисторик Д. Дж. Рей, опубликовавшая специальную статью «Кауверак — потерянное поселение Аляски». Стремление Рей подтвердить собранные ею архивные и литературные сведения полевыми исследованиями не может не привлечь нашего внимания. «На карте Кобелева, — пишет Рей, — названия селений на полуострове Сьюард, за исключением нескольких близких названий, непонятны современным эскимосам, предки которых жили в этих селениях». Однако поселение на Хеуверене, названное Кобелевым «Кымговей» или «Кынгювей», не было, по мнению Рей, измышлением этого путешественника, ибо на самом деле на Аляске существовали два значительных эскимосских селения, находившихся на большом расстоянии одно от другого: Кынгеган (на мысе Принца Уэльского) и Кауверак (Хеуверен — «Гравийная коса» — к востоку от бухты Порт-Кларенс, глубоко внутри континента).

Рей считает «смехотворными» длительные поиски русскими древнего поселения своих соотечественников на американском берегу, так как сама версия о таком поселении, по ее мнению, — плод неверно истолкованных сведений, поставлявшихся чукчами.

Само по себе упоминание о большом эскимосском поселении Каувераке внутри континента, к востоку от бухты Порт-Кларенс, несомненно, заслуживает внимания, ибо вполне вероятно, что именно с ним связано изображение эскимосской крепости на рукописной карте Дауркина 1765 г. Возникновение легенды о Каувераке (Хеуверене) Рей объясняет тем, что, с точки зрения народов Крайнего Северо-Востока Сибири, люди Кауверака представлялись значительными, ибо они были сильными, независимыми и распространились чуть ли не по всей территории между заливами Нортон и Коцебу. Они все еще владели громадной территорией вплоть до 1868 г. «Слава Кауверака была столь велика несколько сотен лет тому назад, — пишет Рей, — что даже сибирские чукчи, которые никогда не видели Аляску, слышали о нем. Однако Кауверак сам по себе должен быть назван “потерянным селением”, потому что о нем сегодня почти полностью забыли даже сами эскимосы».

Однако существование Кауверака еще не может служить достаточным основанием для опровержения сведений о русском поселении в Северо-Западной Америке, поступавших в Россию в течение всего XVIII столетия. Уже само по себе обилие в расспросных данных указаний на некое русское поселение свидетельствует о том, что Аляска в XVII и в первой половине XVIII в. была, вероятно, объектом заселения русскими выходцами.

Не права Рей, как мы полагаем, и в том случае, когда утверждает, что интерес, который проявляла впоследствии Российско-Американская компания к поискам русского поселения, объясняется главным образом тем, что без внимания якобы оставались замечания Мартина Сауэра (секретаря Биллингса, участника экспедиции 1785–1793 гг.). В изданном в Лондоне описании этой экспедиции Сауэр отмечал: «Несмотря на все мои попытки, я не мог найти кого-либо, кто бы знал что-либо по этому вопросу или когда-либо слышал о существовании этого места». Между тем в момент высадки Биллингса (вместе с доктором К. Мерком, шкипером А. Баковым и художником Л. Ворониным) на американский берег у мыса Родней 29–30 июля 1791 г. Сауэр оставался на борту «Славы России». Эскимосов, приезжавших в это время с Американского материка на судно, как отмечал Сарычев, «толмачи наши не разумели, почему и не могли мы с ними объясниться». Следовательно, у Сауэра не было возможности уточнить легенду о предполагаемом российском острожке на Хеуверене. Видимо, поэтому при упоминании о Хеуверене Сауэр довольствуется лишь ссылкой на сведения Кобелева и приводит видоизмененную версию об исчезновении шести (из семи) дежневских кочей, упомянув, что им частично использованы материалы из «Русских открытий между Азией и Америкой» В. Кокса. Поэтому Рей напрасно, на наш взгляд, безоговорочно принимает итоги работы Сауэра и игнорирует наблюдения Сарычева у мыса Родней 29 июля 1791 г.

Сарычева, надо полагать, вопрос о раннем русском поселении интересовал не меньше, чем Сауэра. Всматриваясь в американских эскимосов, танцующих и поющих на борту «Славы России», Сарычев подметил: «Сии американцы росту среднего, лицом смуглы, но некоторые из них есть белокурые. Волосы они вообще все обрезывают, как якуты, с которыми несколько сходны, только расположением лица подходят ближе к европейцам». Сарычев не рассчитывал по прошествии 120–150 лет со времени предполагаемой высадки первых русских на американский берег встретить здесь «белых бородатых людей», как это представлялось Кобелеву, который вместе с Дауркиным за полтора месяца до Биллингса, в июне 1791 г., был на американском берегу у самого устья Хеуверена (Кузитрина).